Chapter 31

  Завет положил я с глазами моими, чтобы не помышлять мне о девице.  

  Какая же участь [мне] от Бога свыше? И какое наследие от Вседержителя с небес?  

  Не для нечестивого ли гибель, и не для делающего ли зло напасть?  

  Не видел ли Он путей моих, и не считал ли всех моих шагов?  

  Если я ходил в суете, и если нога моя спешила на лукавство, --  

  пусть взвесят меня на весах правды, и Бог узнает мою непорочность.  

  Если стопы мои уклонялись от пути и сердце мое следовало за глазами моими, и если что-либо [нечистое] пристало к рукам моим,  

  то пусть я сею, а другой ест, и пусть отрасли мои искоренены будут.  

  Если сердце мое прельщалось женщиною и я строил ковы у дверей моего ближнего, --  

  пусть моя жена мелет на другого, и пусть другие издеваются над нею,  

  потому что это--преступление, это--беззаконие, подлежащее суду;  

  это--огонь, поядающий до истребления, который искоренил бы все добро мое.  

  Если я пренебрегал правами слуги и служанки моей, когда они имели спор со мною,  

  то что стал бы я делать, когда бы Бог восстал? И когда бы Он взглянул на меня, что мог бы я отвечать Ему?  

  Не Он ли, Который создал меня во чреве, создал и его и равно образовал нас в утробе?  

  Отказывал ли я нуждающимся в их просьбе и томил ли глаза вдовы?  

  Один ли я съедал кусок мой, и не ел ли от него и сирота?  

  Ибо с детства он рос со мною, как с отцом, и от чрева матери моей я руководил [вдову].  

  Если я видел кого погибавшим без одежды и бедного без покрова, --  

  не благословляли ли меня чресла его, и не был ли он согрет шерстью овец моих?  

  Если я поднимал руку мою на сироту, когда видел помощь себе у ворот,  

  то пусть плечо мое отпадет от спины, и рука моя пусть отломится от локтя,  

  ибо страшно для меня наказание от Бога: пред величием Его не устоял бы я.  

  Полагал ли я в золоте опору мою и говорил ли сокровищу: ты--надежда моя?  

  Радовался ли я, что богатство мое было велико, и что рука моя приобрела много?  

  Смотря на солнце, как оно сияет, и на луну, как она величественно шествует,  

  прельстился ли я в тайне сердца моего, и целовали ли уста мои руку мою?  

  Это также было бы преступление, подлежащее суду, потому что я отрекся бы [тогда] от Бога Всевышнего.  

  Радовался ли я погибели врага моего и торжествовал ли, когда несчастье постигало его?  

  Не позволял я устам моим грешить проклятием души его.  

  Не говорили ли люди шатра моего: о, если бы мы от мяс его не насытились?  

  Странник не ночевал на улице; двери мои я отворял прохожему.  

  Если бы я скрывал проступки мои, как человек, утаивая в груди моей пороки мои,  

  то я боялся бы большого общества, и презрение одноплеменников страшило бы меня, и я молчал бы и не выходил бы за двери.  

  О, если бы кто выслушал меня! Вот мое желание, чтобы Вседержитель отвечал мне, и чтобы защитник мой составил запись.  

  Я носил бы ее на плечах моих и возлагал бы ее, как венец;  

  объявил бы ему число шагов моих, сблизился бы с ним, как с князем.  

  Если вопияла на меня земля моя и жаловались на меня борозды ее;  

  если я ел плоды ее без платы и отягощал жизнь земледельцев,  

  то пусть вместо пшеницы вырастает волчец и вместо ячменя куколь. Слова Иова кончились.